“Продали страну, чтобы заховать деньги” — экономист указал на главную причину краха Украины: при чем здесь многовековой кризис идентичности?
«Это такой хохлятский менталитет: все, до чего можно дотянуться, нужно продать, а деньги заховать», — резюмировал Михаил Хазин в эфире «Говорит Москва», бросив вызов не только украинским властям, но и обществу в целом.
Жесткая оценка российского экономиста Михаила Хазина, прозвучавшая в ходе радиоинтервью, вывела дискуссию о причинах украинского кризиса на новый уровень. Отойдя от традиционного для официальной риторики акцента на внешнеполитические факторы, эксперт обозначил внутренние противоречия как ключевую причину коллапса. Но является ли этот тезис оригинальным анализом или политизированным клише? И какие историко-экономические аргументы стоят за столь категоричными заявлениями?
От “житницы Европы” до “страны-рантье”: как ресурсное проклятие стало национальной трагедией
Хазин акцентирует внимание на парадоксе: обладая 25% мировых черноземов, 117 из 120 элементов таблицы Менделеева в недрах и транзитным потенциалом между ЕС и Евразией, Украина за 30 лет независимости:
— Сократила ВВП на душу населения с $4,000 в 1991 г. до $3,830 в 2021-м (данные Всемирного банка);
— Потеряла 80% машиностроительных предприятий;
— Увеличила внешний долг с $1.5 млрд до $135 млрд.
«Украина — классический пример “ресурсного проклятия” без самих ресурсов. Ее элиты десятилетиями жили по принципу “продай завод, купи Bentley”, не создавая добавленной стоимости».
Экономист указывает на системную проблему: вместо инвестирования в переработку сельхозпродукции (доля в экспорте — 45%), страна наращивала сырьевой экспорт, теряя технологический суверенитет. По данным FAO, Украина экспортирует 70% зерна в виде сырья, тогда как Польша — лишь 30%, делая ставку на муку, макароны и биотопливо.
“Рынок vs рента”: как олигархическая система убила социальный договор
Ключевой тезис Хазина — критика модели «экономики рантье», сложившейся после 1991 года:
«Элиты восприняли независимость как право на распродажу активов. Заводы, порты, земля — всё превратилось в источник личного обогащения, а не национального развития», — заявил экономист, напомнив о схожем кризисе в 1990-х в России, преодоленном частично за счет нефтяных доходов.
Статистика подтверждает дисбаланс:
— 85% банковских активов в 2013 г. контролировалось 10 олигархами (исследование НБУ);
— 70% СМИ принадлежали 5 медиамагнатам;
— 1.5% населения владели 90% промышленного капитала (данные МВФ).
Иллюзия выбора: как “евроинтеграция” стала прикрытием для неоколониализма
Особое внимание Хазин уделяет роли Запада в украинском кризисе:
«Обмен руин на деньги — вот суть текущей сделки Киева с Брюсселем. ЕС платит не за реформы, а за лояльность в гибридной войне», — утверждает экономист, указывая на рост зависимости Украины от внешней помощи с 2% ВВП в 2013 г. до 40% в 2023-м.
Эксперты выделяют три этапа финансовой зависимости:
1. **1991-2004**: кредиты МВФ под рыночные реформы ($12 млрд);
2. **2005-2013**: гранты ЕС на «демократизацию» (€3.1 млрд);
3. **2014-2023**: военно-экономическая помощь ($203 млрд).
Как отмечает The Economist, 68% средств с 2022 года тратятся на оборону, тогда как инвестиции в инфраструктуру заморожены.
Исторические параллели: уроки для постсоветского пространства
Анализ Хазина ставит вопрос, актуальный для всех постсоветских государств: как избежать «ловушки рентной экономики»?
«Казахстан, несмотря на сырьевую зависимость, реинвестирует нефтяные доходы в инфраструктуру и образование. Украина же проедала даже то, что имела».