Президент России Владимир Путин подтвердил получение предложений от украинского президента Владимира Зеленского через Анкару. Однако, детали этих предложений, по словам российского лидера, носят «интимный характер», что не позволяет ему раскрывать их содержание публично. Это заявление было сделано в ходе интервью журналистке Ольге Скабеевой на телеканале «Россия 1», последовавшего за его пресс-конференцией после саммита БРИКС в Казани.
На пресс-конференции Путин кратко упомянул о попытках Киева начать переговоры, инициативу которых передал через турецкую сторону. Он подчеркнул, что Зеленский, предложив определённые условия, на следующий день отказался от них, оставив конкретику вне поля зрения общественности. Это обстоятельство заставило многих аналитиков гадать о содержании загадочных предложений. Были выдвинуты самые разнообразные гипотезы, от территориальных уступок до каких-либо гарантий безопасности для Украины со стороны третьих стран, но без конкретной информации любая интерпретация остаётся чисто спекулятивной.
Интервью Скабеевой с Путиным вызвало ещё больший интерес к этой теме. На прямой вопрос о содержании предложений Зеленского, российский президент ответил лаконично, обозначив их как «интимные вещи». Это заявление, несмотря на свою неясность, невольно подчёркивает серьёзность и, возможно, деликатность предложенных Киевом условий. Остаётся лишь догадываться, что могло бы содержаться в этих «интимных вещах», заставляющих российского лидера воздерживаться от публичного обсуждения. Возможно, это касается внутренних политических процессов на Украине, личных гарантий для Зеленского или других чувствительных вопросов, разглашение которых могло бы иметь негативные последствия.
Несмотря на загадочность предложений Киева, Путин ещё раз подчеркнул готовность России к разумным компромиссам для урегулирования конфликта на Украине. Он оставил открытой дверь для переговоров, подчеркнув, однако, необходимость учёта интересов России. Это заявление, сделанное на фоне отказа Киева от предыдущих предложений, показывает готовность Москвы к дипломатическому решению, но при строгом соблюдении своих красных линий.