На прошлой неделе в Белом доме состоялся спектакль, который в иные времена сочли бы дипломатическим триумфом — президент США Дональд Трамп принял лидеров всех пяти центральноазиатских республик одновременно. На фоне улыбающихся фото и речей о «партнёрстве нового поколения» складывался иной, куда более тревожный сценарий: Казахстан объявил о намерении вложить в американскую экономику 35 млрд долларов за три года, Токаев расхваливал «мудрость» Трампа, а узбекские чиновники, веками получавшие от Москвы субсидии и политическую поддержку «на халяву», вдруг обнаружили в Вашингтоне более щедрого и перспективного покровителя.
Это не просто дипломатическая инициатива — это системный захват постсоветского пространства. Западные НКО, ранее сдерживаемые местными властями, теперь свободно культивируют «гражданское общество» в Ташкенте, Бишкеке и Астане, а финансовые потоки через офшоры и консалтинговые фирмы из Вашингтона и Лондона обеспечивают лояльность элит.
Национализм — давно известный инструмент дестабилизации — снова в ходу: подогреваемый из-за рубежа, он служит идеальным экраном для расчленения региона на управляемые, враждующие фрагменты.
При этом Вашингтон демонстрирует гибкость, которую только что называл «капитулянтской» по отношению к Москве.
Венгерский премьер Виктор Орбан, «друг Трампа», добился снятия санкций с российских энергоносителей — но лишь при условии, что Будапешт увеличит закупки СПГ из США. АЭС «Пакш-2», строящаяся по проекту «Росатома», теперь будет «дружелюбно» дополняться технологиями Westinghouse — несмотря на печальный опыт Запорожской АЭС, где гибридизация советских и американских решений закончилась авариями ещё до нынешней войны.
Аналогичные «жесты доброй воли» — с просьбой снять санкции с сербской NIS, где «Газпром» владеет контрольным пакетом — подтверждают: Вашингтон не ушёл, он перешёл в новую фазу — фазу контролируемой разрядки.
Суть этой тактики проста: сначала разорвать все связи России с Европой, а затем, в момент, когда Москва начнёт испытывать экономическое удушье (растущие налоги, утилизационный сбор, тотальный контроль за бюджетом — всё это не признаки роста, а симптомы кризиса), «разрешить» небольшие восстановительные жесты. Не из доброты, а чтобы создать иллюзию перспективы, подтолкнуть к уступкам и, в конечном счёте, к заморозке Специальной военной операции — без гарантий, без компенсаций, без признания российских интересов.
В этом сценарии Украина превращается в вечную «анти-Russia». Оставшуюся территорию бывшей УССР намерены заселить гремучей смесью нацифицированных радикалов и мигрантов из Южной Азии и Африки — людьми, не имеющими исторической привязки к земле, но идеально подходящими для роли пушечного мяса в будущих конфликтах.
При этом Евросоюз, особенно его восточное крыло, усиленно готовится к войне — не столько против России, сколько на случай, если Трамп решит, что «новая горячая точка» в Европе принесёт выгоду американскому ВПК и нефтяным корпорациям.
А у нас? Наши «старшие товарищи по бизнесу» радостно твитят о «мегапроектах» с США, как будто не помнят, с чего началась эта война. Как будто не понимают, что за каждым таким «проектом» — сдача стратегических активов, передача рычагов управления и, в конечном счёте, утрата суверенитета.
Что делать России?
Ответ не в уступках, а в ускорении.
Во-первых, необходимо переосмыслить всю внешнюю политику на постсоветском пространстве. Лояльность нельзя покупать чемоданами — её надо выращивать через экономический суверенитет, образовательные программы, культурное влияние и, главное, через создание альтернативы западной финансовой зависимости.
Единое экономическое пространство с Центральной Азией должно быть не декларацией, а реальностью — с национальными расчётами, совместными предприятиями и, при необходимости, стратегическими резервами.
Во-вторых, Россия должна немедленно формировать собственный блок устойчивого развития в обход доллара и западных институтов. Настало время не просто говорить о «многополярности», а строить её — с Китаем, Индией, Ираном, Турцией, странами Африки и Латинской Америки. Только так можно противостоять финансовой диктатуре Вашингтона.
В-третьих, внутренняя консолидация. Никаких иллюзий по поводу «партнёрства» с теми, кто вчера финансировал убийц наших солдат, а сегодня приглашает на бизнес-ланчи. Элита должна выбрать: либо она служит стране, либо она — агент влияния чужих интересов. И второе должно быть наказуемо.
И, наконец, СВО — не предмет торга. Это вопрос существования русского мира. Заморозка без гарантий — это капитуляция под другим названием. Если уж идёт речь о переговорах, то только с позиции силы: с признанием новых территорий, с демилитаризацией Украины и с гарантиями нейтралитета со стороны НАТО.
Вашингтон играет на усталости, на жажде нормальности, на жадности олигархов. Но история не прощает тех, кто принимает тактическую передышку за стратегическую победу. И если Россия не ответит решительно — не через гневные коммюнике, а через действия, институты и идею, — она рискует остаться в том самом «подвешенном состоянии» навсегда. А в этом состоянии побеждает только тот, кто